Тревожные слухи поползли по селу. Поздно вечером к школе пришли человек шестьдесят прихожан, чтобы провести ночь со своим духовным отцом и не дать его в обиду.
Утром, поблагодарив жену священника за вкусный завтрак, «следователи» пошли в школу на дознание. Все село было уже здесь. Народ собрался, чтобы защитить своего пастыря, предполагая, что будет производиться расследование. У магазина вдруг появился пулемет. «Следователи» вышли с отцом Иаковом из школы на улицу и двинулись к магазину. Подошла жена священника с пятнадцатилетним сыном Алексеем. Старший «следователь» отобрал у отца Иакова золотые часы и положил себе в карман. Только теперь люди увидели, что за магазином вырыта яма, к которой и подвели священника. Отец Иаков осенил себя крестным знамением и начал молиться, ни одного слова не произнеся в свою защиту. «Следователь» приподнял волосы священника и выстрелил ему в затылок. От выстрела часть лица была вырвана, отец Иаков упал в яму. Другой палач подошел к жене священника и выстрелил в нее. Она упала. Потом он подошел к Алексею и сказал: «Я думаю, что тебе незачем жить после этого. Так зачем сапогам пропадать» Садись и сними сапоги». Алексей сел, снял сапоги и был тут же убит. Народ, потрясенный происшедшим, в ужасе разбежался. По приказу собранные люди с плачем засыпали яму.
Другой сын священника, Иван, которому было тогда шестнадцать лет, ночевал в полуверсте от села, на пасеке. Один из палачей поехал за ним на пасеку, чтобы его убить. В шалаше Ивана не было. На окрик палача из-за камня показалась голова мальчика. Палач выстрелил и убил его, но это оказался не Иван, а сын соседей священника. Друзья отца Иакова поспешили найти Ивана и рассказали ему обо всем, что случилось. Не заходя домой, он покинул село и вернулся лишь тогда, когда палачи уехали из Плотавы и прямая опасность расправы миновала.
С весны 1919 года по всей губернии прокатилась волна народного протеста против беззаконий новых властей. Все выступления подавлялись самым жесточайшим образом, специальными карательными отрядами. Так 2 апреля в село Старую Ведугу прибыли пятьдесят «карателей». Перед этим они побывали в Фоминой Негочевке, где расстреляли 28 человек, и в Старой Ольшанке, где расстреляли пять человек. В Старой Ведуге по подозрению в неподчинении советской власти были расстреляны семь человек, в их числе местный священник. Во всех случаях духовенство называлось зачинщиками неповиновения. Так, когда в Бирюче были избиты члены ревкома, главным виновником произошедшего, большевики назвали местного священника, вместе с ним были расстреляны еще 17 человек.
После того как, 6 октября 1919 года, добровольческая армия вновь заняла город в саду дома, где ранее располагалось ЧК, увидели, что земля в одном месте «дышит», поднимается и опускается, и из нее торчит кусок материи, оказавшийся подрясником. Люди откопали двух монахов, связанных проволокой. В одном из них узнали иеромонаха Нектария (Иванова). Отец Нектарий был убит при жесточайших истязаниях: его таскали за ноги по городу, переломали руки и ноги, забивали деревянные гвозди, «причащали» оловом. Из его окровавленных останков глаза вывалились на щеки, с рук была снята кожа, как перчатки. Как свидетельствовали немногочисленные свидетели этих истязаний, священномученник во время пыток усиленно молился. Иеромонахов расстреливали в саду у моста и полуживых сбрасывали в общую могилу. Тела в могилах были едва присыпаны землей, и из-под земли во многих местах были видны концы ряс расстрелянных священников. Умученных монахов на носилках перенесли в храм и там отпели. После отпевания они были погребены за Благовещенским собором у монастырской стены. Когда разрушали монастырь, епископ выпросил у власти разрешение перенести их тела на кладбище. Во время страданий иеромонаха Нектария и его собратьев, были сварены живьем в смоле семь монахинь Покровского монастыря за то, что участвовали в молебне вместе с воинами Добровольческой армии.
Спустя несколько дней были найдены останки прочих жертв красного террора, также по двое связанных проволокой. В подвалах местной «чрезвычайной комиссии» было обнаружено много тел умученных священников и монахов. Все они подверглись изощренным изуверским пыткам. Так, Священник Георгий Снесарев служивший в больничной церкви иконы Знамения Божией Матери в городе Воронеже, был тогда же замучен. Ему было нанесено шестьдесят три раны; снят скальп. Палачи загоняли ему под ногти гвозди и булавки. Он был изуродован настолько, что его почти невозможно было узнать.
Спустя четыре недели город вновь оказался в руках большевиков. 9 января 1920 года (27 декабря 1919 года по старому стилю), во время совершения богослужения архиепископ Воронежский и Задонский Тихон (Никаноров) был повешен на Царских вратах Благовещенского собора. Вместе с архипастырем были убиты несколько священнослужителей, среди которых возможно был архимандрит Александр (Кременецкий).
В Митрофановском монастыре, Тихвино-Онуфриевской церкви Воронежа, а еще раньше в Задонском монастыре были размещены концентрационные лагеря для «неблагонадежных лиц». Эти концлагеря существовали до 1922 года. В Митрофановском концлагере принудительных работ было более тысячи заключенных, в основной массе это крестьяне, рабочие и священнослужители. В конце 1920-х годов была развернута компания по закрытию храмов и монастырей, вовремя которой было арестовано значительное количество духовенства.
В январе 1930 года было арестовано духовенство Алексеево-Акатова монастыря, который вскоре был закрыт. По итогам следствия большая часть арестованных была приговорена к расстрелу, который состоялся 2 августа 1930 года. Среди расстеленных были, в последствии прославленные в числе сонма Новомучеников и исповедников Российских: архимандрит Тихон (Кречков), протоиереи Иоанн Стеблиным-Каменский и Александр Архангельский, иеромонахи Георгией (Пожаров) и Косма (Вязников), священники Георгий Никитин, Феодор Яковлев и Сергий Гортинский, крестьяне Евфимий Гребенщиков и Петром Вязников. В 1930 году вместе с духовенством Алексеевского монастыря были арестованы диакон Пантелеимон Пациора и священник Петр Струков.
Диакон Пантелеимон Николаевич Пациора родился в 1882 году в Полтавской губернии в крестьянской семье, он приходился двоюродным братом архимандриту Иннокентию (Беде), который был келейником у архиепископа Петра (Зверева). Образование получил дома. Был рукоположен в сан диакона и служил в храме Алексеевского монастыря. Перед своим арестом архимандрит Иннокентий передал на хранение диакону Пантелеимону ковчежцы с частицами мощей. Был обвинен советской властью в том, что будто бы «выдавал себя за благодатного человека, как имеющий на своей квартире мощи святого; говорил, что советская власть от антихриста». Когда следователь предъявил ему обвинение, диакон Пантелеимон ответил: «В предъявленном мне обвинении виновным себя не признаю, так как я никогда никакой агитацией против советской власти не занимался»… в организации никакой не состоял». По приговору Тройки ОГПУ диакон Пантелеимон был расстрелян.
Священник Петр Васильевич Струков родился в 1887 году в селе Усмань Воронежской губернии в крестьянской семье. В 1916 году был призван в действующую армию, где служил рядовым в 274-м пехотном полку. В 1917 году, когда император отрекся от престола и вслед за этим рассыпались государство и фронт, Петр демобилизовался и вернулся домой. До 1927 года крестьянствовал, а в 1927 году переехал в Воронеж и поступил псаломщиком в Алексеевский монастырь. В 1930 году епископ Иоасаф (Попов) рукоположил его в сан священника, и он стал служить в Алексеевском монастыре, но прослужил здесь недолго: в том же году он был арестован.
Власти обвинили его в том, что он собирал деньги на помощь заключенным в тюрьмы, а также в том, что давал деньги духовенству из церковной кружки Алексеевского монастыря. Деньги якобы давались архимандритам Тихону (Кречкову) и Игнатию (Бирюкову), священнику Феодору Яковлеву и диакону Пантелеимону Пациоре. В обвинении говорилось, что духовенство Алексеевского монастыря утверждает, что советская власть дана в наказание за грехи, а священник Петр Струков дошел до того, что на исповеди спрашивал у женщин об их отношении к советской власти и о том, состоят ли они в колхозе. На следствии отец Петр виновным себя не признал; был расстрелян.
Следующим этапом репрессий по отношению к верующим, и в особенности духовенству, был период с 1935 по 1939 год, когда массово уничтожались активные священнослужители и миряне.
К 1941 году в живых, а тем более на свободе оставалось незначительное количество открыто исповедующих свою веру чад Русской Православной Церкви.
В 1981 году Архиерейский Собор Русской Православной Церкви Заграницей принял акт о соборном прославлении сонма Новомучеников и исповедников Российских ХХ веке от безбожных властей за веру пострадавших, в дополнение к деянию о прославлении был составлен поименный список Новомучеников и исповедников Российских.
В 2000 году на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви было принято деяние о канонизации собора Новомучеников и Исповедников Российских ХХ века за веру пострадавших. Деяние содержало поименный список Новомучеников и Исповедников прославленных для общецерковного почитания, который, согласно решению Архиерейского Собора, в дальнейшем может пополнятся на основании решений Священного Синода Русской Православной Церкви.
В 2007 году было восстановлено Евхаристическое общение между Русской Православной Церковью и Русской Православной Церковью Заграницей, связи с объединением было принято решение создать особую комиссию по составлению единого поименного списка собора Новомучеников и Исповедников Российских ХХ века. Вплоть до завершения работы данной комиссии лица, имена которых значатся в списке сонма Новомучеников и Исповедников Российских принятом на Архиерейском Соборе РПЦЗ и не вошедшие в аналогичный список Русской Православной Церкви, являются месточтимыми святыми Русской Православной Церкви Заграницей. Общецерковное прославление этих страдальцев за веру Христову станет итогом работы двусторонней комиссии.
Утром, поблагодарив жену священника за вкусный завтрак, «следователи» пошли в школу на дознание. Все село было уже здесь. Народ собрался, чтобы защитить своего пастыря, предполагая, что будет производиться расследование. У магазина вдруг появился пулемет. «Следователи» вышли с отцом Иаковом из школы на улицу и двинулись к магазину. Подошла жена священника с пятнадцатилетним сыном Алексеем. Старший «следователь» отобрал у отца Иакова золотые часы и положил себе в карман. Только теперь люди увидели, что за магазином вырыта яма, к которой и подвели священника. Отец Иаков осенил себя крестным знамением и начал молиться, ни одного слова не произнеся в свою защиту. «Следователь» приподнял волосы священника и выстрелил ему в затылок. От выстрела часть лица была вырвана, отец Иаков упал в яму. Другой палач подошел к жене священника и выстрелил в нее. Она упала. Потом он подошел к Алексею и сказал: «Я думаю, что тебе незачем жить после этого. Так зачем сапогам пропадать» Садись и сними сапоги». Алексей сел, снял сапоги и был тут же убит. Народ, потрясенный происшедшим, в ужасе разбежался. По приказу собранные люди с плачем засыпали яму.
Другой сын священника, Иван, которому было тогда шестнадцать лет, ночевал в полуверсте от села, на пасеке. Один из палачей поехал за ним на пасеку, чтобы его убить. В шалаше Ивана не было. На окрик палача из-за камня показалась голова мальчика. Палач выстрелил и убил его, но это оказался не Иван, а сын соседей священника. Друзья отца Иакова поспешили найти Ивана и рассказали ему обо всем, что случилось. Не заходя домой, он покинул село и вернулся лишь тогда, когда палачи уехали из Плотавы и прямая опасность расправы миновала.
С весны 1919 года по всей губернии прокатилась волна народного протеста против беззаконий новых властей. Все выступления подавлялись самым жесточайшим образом, специальными карательными отрядами. Так 2 апреля в село Старую Ведугу прибыли пятьдесят «карателей». Перед этим они побывали в Фоминой Негочевке, где расстреляли 28 человек, и в Старой Ольшанке, где расстреляли пять человек. В Старой Ведуге по подозрению в неподчинении советской власти были расстреляны семь человек, в их числе местный священник. Во всех случаях духовенство называлось зачинщиками неповиновения. Так, когда в Бирюче были избиты члены ревкома, главным виновником произошедшего, большевики назвали местного священника, вместе с ним были расстреляны еще 17 человек.
После того как, 6 октября 1919 года, добровольческая армия вновь заняла город в саду дома, где ранее располагалось ЧК, увидели, что земля в одном месте «дышит», поднимается и опускается, и из нее торчит кусок материи, оказавшийся подрясником. Люди откопали двух монахов, связанных проволокой. В одном из них узнали иеромонаха Нектария (Иванова). Отец Нектарий был убит при жесточайших истязаниях: его таскали за ноги по городу, переломали руки и ноги, забивали деревянные гвозди, «причащали» оловом. Из его окровавленных останков глаза вывалились на щеки, с рук была снята кожа, как перчатки. Как свидетельствовали немногочисленные свидетели этих истязаний, священномученник во время пыток усиленно молился. Иеромонахов расстреливали в саду у моста и полуживых сбрасывали в общую могилу. Тела в могилах были едва присыпаны землей, и из-под земли во многих местах были видны концы ряс расстрелянных священников. Умученных монахов на носилках перенесли в храм и там отпели. После отпевания они были погребены за Благовещенским собором у монастырской стены. Когда разрушали монастырь, епископ выпросил у власти разрешение перенести их тела на кладбище. Во время страданий иеромонаха Нектария и его собратьев, были сварены живьем в смоле семь монахинь Покровского монастыря за то, что участвовали в молебне вместе с воинами Добровольческой армии.
Спустя несколько дней были найдены останки прочих жертв красного террора, также по двое связанных проволокой. В подвалах местной «чрезвычайной комиссии» было обнаружено много тел умученных священников и монахов. Все они подверглись изощренным изуверским пыткам. Так, Священник Георгий Снесарев служивший в больничной церкви иконы Знамения Божией Матери в городе Воронеже, был тогда же замучен. Ему было нанесено шестьдесят три раны; снят скальп. Палачи загоняли ему под ногти гвозди и булавки. Он был изуродован настолько, что его почти невозможно было узнать.
Спустя четыре недели город вновь оказался в руках большевиков. 9 января 1920 года (27 декабря 1919 года по старому стилю), во время совершения богослужения архиепископ Воронежский и Задонский Тихон (Никаноров) был повешен на Царских вратах Благовещенского собора. Вместе с архипастырем были убиты несколько священнослужителей, среди которых возможно был архимандрит Александр (Кременецкий).
В Митрофановском монастыре, Тихвино-Онуфриевской церкви Воронежа, а еще раньше в Задонском монастыре были размещены концентрационные лагеря для «неблагонадежных лиц». Эти концлагеря существовали до 1922 года. В Митрофановском концлагере принудительных работ было более тысячи заключенных, в основной массе это крестьяне, рабочие и священнослужители. В конце 1920-х годов была развернута компания по закрытию храмов и монастырей, вовремя которой было арестовано значительное количество духовенства.
В январе 1930 года было арестовано духовенство Алексеево-Акатова монастыря, который вскоре был закрыт. По итогам следствия большая часть арестованных была приговорена к расстрелу, который состоялся 2 августа 1930 года. Среди расстеленных были, в последствии прославленные в числе сонма Новомучеников и исповедников Российских: архимандрит Тихон (Кречков), протоиереи Иоанн Стеблиным-Каменский и Александр Архангельский, иеромонахи Георгией (Пожаров) и Косма (Вязников), священники Георгий Никитин, Феодор Яковлев и Сергий Гортинский, крестьяне Евфимий Гребенщиков и Петром Вязников. В 1930 году вместе с духовенством Алексеевского монастыря были арестованы диакон Пантелеимон Пациора и священник Петр Струков.
Диакон Пантелеимон Николаевич Пациора родился в 1882 году в Полтавской губернии в крестьянской семье, он приходился двоюродным братом архимандриту Иннокентию (Беде), который был келейником у архиепископа Петра (Зверева). Образование получил дома. Был рукоположен в сан диакона и служил в храме Алексеевского монастыря. Перед своим арестом архимандрит Иннокентий передал на хранение диакону Пантелеимону ковчежцы с частицами мощей. Был обвинен советской властью в том, что будто бы «выдавал себя за благодатного человека, как имеющий на своей квартире мощи святого; говорил, что советская власть от антихриста». Когда следователь предъявил ему обвинение, диакон Пантелеимон ответил: «В предъявленном мне обвинении виновным себя не признаю, так как я никогда никакой агитацией против советской власти не занимался»… в организации никакой не состоял». По приговору Тройки ОГПУ диакон Пантелеимон был расстрелян.
Священник Петр Васильевич Струков родился в 1887 году в селе Усмань Воронежской губернии в крестьянской семье. В 1916 году был призван в действующую армию, где служил рядовым в 274-м пехотном полку. В 1917 году, когда император отрекся от престола и вслед за этим рассыпались государство и фронт, Петр демобилизовался и вернулся домой. До 1927 года крестьянствовал, а в 1927 году переехал в Воронеж и поступил псаломщиком в Алексеевский монастырь. В 1930 году епископ Иоасаф (Попов) рукоположил его в сан священника, и он стал служить в Алексеевском монастыре, но прослужил здесь недолго: в том же году он был арестован.
Власти обвинили его в том, что он собирал деньги на помощь заключенным в тюрьмы, а также в том, что давал деньги духовенству из церковной кружки Алексеевского монастыря. Деньги якобы давались архимандритам Тихону (Кречкову) и Игнатию (Бирюкову), священнику Феодору Яковлеву и диакону Пантелеимону Пациоре. В обвинении говорилось, что духовенство Алексеевского монастыря утверждает, что советская власть дана в наказание за грехи, а священник Петр Струков дошел до того, что на исповеди спрашивал у женщин об их отношении к советской власти и о том, состоят ли они в колхозе. На следствии отец Петр виновным себя не признал; был расстрелян.
Следующим этапом репрессий по отношению к верующим, и в особенности духовенству, был период с 1935 по 1939 год, когда массово уничтожались активные священнослужители и миряне.
К 1941 году в живых, а тем более на свободе оставалось незначительное количество открыто исповедующих свою веру чад Русской Православной Церкви.
В 1981 году Архиерейский Собор Русской Православной Церкви Заграницей принял акт о соборном прославлении сонма Новомучеников и исповедников Российских ХХ веке от безбожных властей за веру пострадавших, в дополнение к деянию о прославлении был составлен поименный список Новомучеников и исповедников Российских.
В 2000 году на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви было принято деяние о канонизации собора Новомучеников и Исповедников Российских ХХ века за веру пострадавших. Деяние содержало поименный список Новомучеников и Исповедников прославленных для общецерковного почитания, который, согласно решению Архиерейского Собора, в дальнейшем может пополнятся на основании решений Священного Синода Русской Православной Церкви.
В 2007 году было восстановлено Евхаристическое общение между Русской Православной Церковью и Русской Православной Церковью Заграницей, связи с объединением было принято решение создать особую комиссию по составлению единого поименного списка собора Новомучеников и Исповедников Российских ХХ века. Вплоть до завершения работы данной комиссии лица, имена которых значатся в списке сонма Новомучеников и Исповедников Российских принятом на Архиерейском Соборе РПЦЗ и не вошедшие в аналогичный список Русской Православной Церкви, являются месточтимыми святыми Русской Православной Церкви Заграницей. Общецерковное прославление этих страдальцев за веру Христову станет итогом работы двусторонней комиссии.
НОВОМУЧЕНИКИ И ИСПОВЕДНИКИ ЗЕМЛИ ВОРОНЕЖСКОЙ
ПОДВИЖНИК КАМЕНСКОГО БЛАГОЧИНИЯ
